Агрессия Ада - Страница 3

Обстановка в комнате подействовала на Тимофея успокаивающе. Здесь все было по-старому. На столике у изголовья кровати как обычно лежала Библия, на стене висело распятие, а в углу образ Богоматери, только вот лампа под ним не горела. Пламя в лампе лихорадочно дернулось и погасло. Исчиркав несколько спичек, Тимофей понял, что кончился керосин. Подойдя к окну, он остановился. Звезд не было видно. Тучи затянули все небо, надвигалась гроза.

Подступившие к самому окну сосны трепетали кронами.

Было душно, и Тимофей открыл форточку. Вслушиваясь в звуки ночного леса, он прилег на кровать. Мыслей не было.

В голове была полная пустота и покой. Шорох в коридоре встряхнул его и заставил напрячься. У него мороз пробежал по коже, когда он услышал тихие шаги. Ужас вызывала мысль о том, что он сам запер дверь на засов, а окна первого этажа были забраны ставнями. Шаги приблизились и замерли за дверью. Замерев, Тимофей даже дыханье задержал.

Дверь медленно распахнулась, и возникшая на пороге фигура двинулась к кровати. В темноте были видны лишь очертания, и остановившимся взглядом он следил за приближением силуэта. Когда их разделял лишь метр, Тимофей понял кто это.

- Мама!

Мать беззвучно присела на кровать в изголовье. Обдав холодом, ее рука скользнула по его лицу.

- Вот и ты вернулся в родной дом. Четыре года я тебя жду.

- Ждешь? Но ты же четыре года мертва!

- Тело душу не отпускает.

- Но почему?

- Зарыта я на нечистом кладбище. Проклято мое тело, и не может душа от него уйти. Помоги мне!!!

- Чем?

- Выкопай останки и сожги. А потом уезжай, уезжай, или погибель свою найдешь.

- Почему?

- Тебя ищет Зло! Беги, пока оно не нашло тебя.

Внизу раздался стук во входную дверь.

- Поздно! Помни! Лишь символы веры тебя спасут!

Мать встала.

- Мама! - Тимофей рванулся за ней и, падая с кровати, проснулся. Капли дождя стекали по стеклу. За окном бушевал ливень. Порывы ветра колотили форточкой. "Какой!

странный сон", - подумал Тимофей.

Во входную дверь снова постучали. Тимофей встал и закрыл форточку. Взял было лампу, но вспомнил, что в ней нет керосина. Под столиком в коробке обычно лежали свечи.

Запустив туда руку, к великому своему удовольствию, действительно их там обнаружил. При старом укладе их семьи каждой вещи в доме полагалось свое место, и поэтому, даже спустя семь лет, Тимофей находил все на прежних местах.

Он зажег свечу и спустился в темные сени. Подняв лежавший у стены колун, подошел к двери:

- Кто?

- Открой, Тима.

Приятный женский голос не показался ему ойасным.

Сунув топор обратно к стене, он отодвинул засов и распахнул дверь. Ворвавшийся с улицы порыв ветра затушил свечу. В темноте невозможно было определить, кто же стоит на крыльце. Сверкнула молния, и в ее мгновенном мертвенном свете Тимофей узнал стоявшую. Это была Анфиса.

У каждого создания под названием Человек рано или поздно начинается сложное цветение чувств. Без сомнения, все испытывают хоть раз в жизни это состояние души под названием любовь. Пришло это чувство и к Тимофею. Обрушилась на него любовь, как снег на голову. Анфиса... Рядом росли, вместе в школу ходили, и вдруг девчонка-подросток как-то внезапно превратилась в изумительной красоты девушку. Все парни были в нее влюблены. Каково же было счастье Тимофея, когда из всех она выбрала его. Причем воспылала к нему такой страстью, которую могут подарить либо Бог, либо Дьявол. Взаимная любовь. Что может быть слаще в этом мире? С уверенностью они оба могли сказать, что те дни, которые они провели вместе, были лучшими днями в их жизни. Лишь одно омрачало их безоблачное счастье. Мать Тимофея возненавидела Анфису. Трудно сказать, почему. Родители Анфисы были сектантами. В деревне никто не знал, какую веру они исповедовали. Мать Тимофея была уверена, что молятся они Сатане. При их упоминании плевалась и истово крестилась. Называла их антихристами.

Ненависть ее была настолько сильна, насколько может быть сильна лишь религиозная непримиримость. Возможно, поэтому и на Анфису косо смотрела. "Яблоко от яблони недалеко падает", - любила говорить. Когда же Тимофей возражал, что, мол, такая красота не может творить зло, отвечала:

"И красота ее бесовская. Сатана, чтобы такие души неокрепшие, как у тебя, смущать, наделяет ею своих слуг". И в город на учебу когда его провожала, была сильно довольна. Знала, что Анфиса следом никак не может поехать. Потому как что ни говори, а родители Анфисы действительно были люди странные. Одна из их странностей заключалась в том, что запрещали они Анфисе вообще куда-либо из деревни уезжать. Когда Анфиса узнала, что Тимофей уезжает, с ней случилась истерика. Она билась у него на руках и сквозь приступы рыданий умоляла не уезжать. На вопросы Тимофея, что тут страшного, ведь он вернется, ничего вразумительного ответить не могла и лишь твердила, будто чувствует, с ней должно случиться что-то страшное. Ее слезы могли растопить самое ледяное сердце, но Тимофей понимал, что гнев матери будет страшен, и учиться все же поехал. Он написал ей много писем, но ответа так и не получил. В конце концов отчаялся и больше не писал. Разве мог он узнать, что все письма прямиком попадали в руки его матери. Почтальон сам нес их ей, а она, не скупясь, выставляла ему поллитра.

Семь лет неизвестности, и вот она на пороге его дома.

- Ты? Входи! - он посторонился, пропустив ее внутрь.

Забежав, она скинула промокшие насквозь босоножки и тряхнула изумительной гривой волос. Тимофея окатило водяными брызгами и еще какими-то крошками.

Придержав ее за талию, он взял густую прядь ее волос и пропустил сквозь пальцы. В ладони у него остались комочки земли. Не дав ему и рта раскрыть, она весело защебетала: